Сама эта догматическая "твердость" и позволяет нам обозначить религию схематически в форме куба, в котором находит свое выражение как раз предельное "уплотнение" и "застывание" мифологической сферы. Подобную схему подтверждает и то обстоятельство, что догматы различных религий гораздо более отдалены друг от друга, чем ранние мифологические предания различных культур и народов. И они, условно, представляют собой углы куба, тогда как только центры его сторон, символизирующие собой эзотерическую сущность той или иной религиозной традиции, еще соприкасаются с радиусом Традиции интегральной. Этот радиус принадлежит мифологической сфере, вписанной в куб, но постепенно исчезающей, "растворяющейся" в нем. Отсюда легко сделать вывод, что эзотерической сущностью отдельных религий, таким образом, становится то, что являлось лишь одной из периферийных точек мифологической сферы. Именно отсюда следует, в частности, то, что многие религии уже априорно основаны на инверсивной мифологии (культ женского начала, спасения, мессианского избавления и т.д.), хотя в своей наиболее глубокой сущности они все же хранят зерно подлинного, центростремительно, метафизически и интегрально ориентированного мифа.
Отдаляясь от прямого метафизического знания и передающей его традиционной инициации, а также от живой мифологической яви, религия все более настаивает на таком атрибуте, как вера. Но вера, взятая в чистом виде, не зря часто наделяется таким эпитетом, как "слепая". Она действительно может привести к неразличающей слепоте между Традицией и контр-традицией, тем более, когда последняя максимально мимикрирует под первую, и пародирует ее во всех внешних аспектах. Так, к примеру, "вера в Бога" и диктуемая ею "богобоязненность", вопреки расхожим ныне заблуждениям, еще вовсе не являются критериями сакральной ориентации - ведь "и бесы веруют, и трепещут" (Иак., 2, 19). И недаром в Евангелии люди, предпочитающие успокоительную "веру" и "трепет" активной и волевой богореализации, именуются "неосновательными". (Гностическая же традиция называла их психиками, "людьми души", которые находятся в плену своих субтильных переживаний и не стремятся к чисто духовной вертикали, свойственной мировоззрению пневматиков.)
Однако, в отличие от подобного пассивизма и неправомерной абсолютизации самих догматов и канонов, во всякой полноценной религии еще сохраняется подлинно традиционная воля к преодолению. И вот как она отражается, например, в библейской Книге Пророка Исайи, чтимой представителями столь различных между собой религий, как Иудаизм и Христианство: "Таков ли тот пост, который Я избрал, - день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу? Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу и расторгни всякое ярмо." (58, 5-6)