Масонское мировоззрение характерно своим подчеркнутым конструктивизмом. Масон Жюль Ромэн говорит об этом так: "Все масонские ритуалы обращаются вокруг идеи Конструкции. Если вы поймете это, вы поймете все". В отличие от Тамплиеров (воинов Храма), масоны являются его строителями, и этот символ для них чрезвычайно важен, как и вся "архитектурная" и "строительная" атрибутика - фартуки, молотки, мастерки, линейки, отвесы и др., каждому из которых соответствует определенная ритуальная роль. Масонская мысль считает Демиурга Великим Архитектором Вселенной, и за демиургические рамки она практически никогда не выходит. Этот сугубый креационизм, а также фундаментальный масонский миф о Хираме, строителе Храма царя Соломона, во многом сближают Масонство с Иудаизмом. Хотя прямое взаимодействие этих двух традиций начинается гораздо позже. В этих сюжетах скорее лишь нашла свое отражение мировоззренчески "строительная" специфика Масонства, в средневековые ложи которого, как известно, евреи не принимались. Да и для самого традиционного Иудаизма был весьма чужд дух "вольного каменщичества", довольно далекий от смиренного следования Закону Моисея.
Итак, если затронуть средневековое Масонство, то предание свидетельствует, что в Х веке король Англии посоветовал своему сыну Эдвину взять символами инициатической организации три атрибута: серебряный циркуль с золотыми иглами, золотой угольник и серебряный мастерок. Если два первых предмета традиционно относились соответственно к жреческой (духовной) и царской (воинской) власти, то последний, мастерок, был взят впервые, и соответствовал власти третьего - ремесленнического сословия. Это было знаком начала его исторической реализации, посвятительным, утвержденным свыше правом на нее.
Изначальное, нормативное Масонство вполне признавало традиционную иерархию - в уставах всех лож были четко обозначены "вера в Бога и верность Королю". (Христиански ориентированный характер Масонства сохраняется и поныне, поскольку, если верить Кристиану Жаку, автору книги "Франк- масонство: история и инициация", собрания лож происходят при открытом Евангелии от Иоанна.) Это была исключительно оперативная организация, т.е. занимавшаяся непосредственной реализацией своих символических принципов в возведении храмов и других архитектурных ансамблей. И эти принципы вполне соответствовали иерархическому месту данного сословия в традиционном обществе. Перемены происходят позже, в XV-XVI вв., когда ложи наполняются некомпетентными людьми из высших слоев восходящего буржуазного сословия. Тогда и начинается превращение Масонства из оперативной в спекулятивную организацию, когда все символы, ритуалы и атрибуты перетолковываются в обобщенно- социальном ключе, переориентируются с непосредственно ремесленнической на "политически- ремесленническую" миссию. При этом Масонство уже достаточно активно выступает против средневековой имперской традиции, разрушая этот синтез и подменяя его поддержкой "мозаических" (мозаика - одно из излюбленных масонских искусств) абсолютистских монархий. Кроме того, к этому времени оно фактически уже остается единственной масштабной инициатической организацией, тогда как прежние и более высокие традиционные Ордена уже миновали время своего расцвета, пришедшееся на Средневековье. Новой, "буржуазной" реальности, реальности современного мира, оторвавшейся от духовного и имперского начал, на внутреннем, инициатическом уровне могло соответствовать только Масонство.
В 1717 году в Англии (как стране, наиболее преуспевшей в этом процессе) появляется Великая Ложа, ориентированная исключительно спекулятивно, т.е. уже никак не связанная с непосредственной реализацией древних ремесел, на чем строилось оперативное Масонство. Весьма важно, что все основатели Великой Ложи Англии были протестантами, и со временем Масонство все более становится политико-идеологической организацией, соответственно, все менее обращаясь к духовному углублению в собственную традиционную символику. Конечно, оперативное Масонство также совмещало эту чисто инициатическую ориентацию с внешней деятельностью, но в нем эта "внешняя деятельность" была направлена на возведение храмов и архитектуру, в которых оно воплощало свой символизм. А в спекулятивном Масонстве происходит тотальная инверсия: теперь на первое место ставится именно "внешняя деятельность", но и она уже глубоко не соответствует подлинной масонской традиции. В этой "внешней деятельности" происходит усреднение и нейтрализация всех полноценных символических и оперативных традиций Масонства. Его аутентичный символизм постепенно затмевается и в конечном итоге подменяется различными декларациями - филантропическими, демократическими, моралистическими и др., - которые отныне и встают в центр "нео-оперативной" масонской практики. Сама инициация, таким образом, становится лишь служанкой у этих деклараций, ориентированных исключительно на политическую реальность. При этом следует попутно развенчать одно расхожее заблуждение, будто Масонство исповедовало исключительно революционную и реформаторскую идеологию, - известно, что даже такой ярый контрреволюционер, как Жозеф де Местр, принадлежал к довольно крупной масонской ложе "Три мортиры".
Масонство постепенно превратилось в исключительно светскую и политически ориентированную организацию, хотя и не выдвигавшую никогда единых целей. Внутри лож победил тотальный религиозный синкретизм, где все конфессии уживались с откровенным атеизмом некоторых братьев, что не мешало, тем не менее, исповедовать идею "строительства Храма". Главным и едва ли не абсолютным критерием стала мораль. Любопытно, что в Масонстве один из вопросов при тамплиерском посвящении (а "каменщики" наследовали некоторые из его атрибутов): "Это Ваша добрая воля?", превратился в "Благонравны ли Вы?", в чем ясно различима эволюция критериев отбора компетентных адептов - от их волевых качеств, соответствовавших воинской инициации, к качествам благонравия, характерным для протестантского пуританизма.
В итоге, к XIX веку Масонство либо полностью утратило адекватное понимание своих древних символов, либо дало им извращенную, субтильно-моралистическую, а не духовную интерпретацию, что выглядит еще более опасным, поскольку инверсия символов всегда является знаком контр-традиции. Именно к этому же времени относится и начало симбиоза Масонства с некоторыми неортодоксальными течениями в Иудаизме - как, например, основанный братьями Бедарридами ритуал "Мицраим". Ясно, что подобная неорганическая близость могла произойти только при крайней деградации и профанации самой масонской традиции, в некоторых течениях которой даже Великий Мастер стал зачастую именоваться "Президентом" ложи!
"Обмирщение" Масонства дошло до такой степени, что с 1945 года Великий Восток Франции восстановил свои все более крепнущие ныне отношения с Французской компартией (разорванные после 4 конгресса Коминтерна в 1922 году, который запретил коммунистам иметь всякие связи с масонскими ложами). Любопытно еще, что в сегодняшней Франции насчитывается примерно 50 000 масонов - цифра совершенно невероятная для сколь-нибудь глубокой и серьезной инициатической организации. Впрочем, как замечал Генон, ни одна из подобных организаций современного Запада не в состоянии представить четкие доказательства своей регулярности, т.е. строгого доктринального и ритуального соответствия Традиции. Поэтому нынешнее Масонство нельзя назвать ничем иным, кроме псевдо-инициатического и зачастую нео-спиритуалистического общества моралистов и филантропов, с активной политической деятельностью, но размытостью ее конечных целей.
Однако, одним из краеугольных камней Масонства остается идея строительства нового мира. И это зачастую неосознанное стремление влечет в ряды "вольного каменщичества" все большее число неофитов, подкупаемых его "благими" лозунгами о "духовном совершенстве", "справедливом устройстве", "свободе" и т.д. Хотя, по крайней мере последнее здесь довольно спорно. Может ли быть свободной организация, члены которой не знают окончательной цели своей социальной активности? Не говорит ли сама эта туманность целей о том, что за всеми благими намерениями скрывается дорога туда, откуда, как и из контр-инициатических тупиков низшего психизма, нет возврата? А раз так, то сами члены пресловутого "масонского заговора", возводящие свой мировой Храм, выглядят жалкими невольниками на его постройке. Причем чем выше степень их посвящения, тем более.