То, что мы на метафизической схеме обозначили точками К и Х (традиционный центр плотного мира и его инверсивная копия), соответствует двум традиционным субъектам, являющимся персонифицированными символами подлинной и обратной духовности. Речь идет о фигурах Царя Мира (К) и Князя мира сего (Х).

Царь Мира является изначально-центральным персонажем множества традиций. В Индуизме - это Ману, отец всего человечества; в библейской традиции - Мелхиседек ("царь правды"), тот, кому принес десятину сам Авраам, получив от него благословение (1); в Православии с Царем Мира соотносится Христос-во-Славе, Спас-в-Силах Второго Пришествия, царствию Которого "не будет конца". Таким образом, Царь Мира является "представителем" в плотном мире всех высших метафизических уровней. И сам представляет собой персонифицированный символ влияния Принципов на проявленный мир, устанавливающий в нем порядок и полноту, дарующий знание о вечности, преодолении и Абсолюте.

Князь мира сего, напротив, являет собой подчеркнуто частичную и ограниченную "миром сим" реальность, которая, однако, может и "перехватить" власть над этим отдельно взятым миром у Универсальных Принципов, и даже создать иллюзию своей "божественности". Но во всяком случае, ясным критерием иллюзорности его власти и "божественности" является ее ограниченность - Князь мира сего может быть владыкой лишь некой части - космоса, пространства, времени, но никак не их целостности, принадлежащей только Царю Мира.

При этом, хотя отдельный цикл также представляет собой определенную часть, вовсе не обязательно, чтобы Князь мира сего был его владыкой, поскольку весь цикл в его полноте тоже составляет целостность. Он может быть "Князем" лишь определенной части внутри самого цикла, и эта часть как раз и соответствует контр-традиции. Поэтому, согласно уже известным нам закономерностям появления контр-традиции, власть Князя мира сего относится лишь к последнему периоду цикла.

Царь Мира, являющийся главной персонификацией Традиции на земле, в это время пребывает в невидимом, виртуальном состоянии. Это выражается, в частности, в том, что Аггарта, местопребывание Царя Мира, согласно тибетской доктрине, уходит под землю в период Кали-Юги, последнего циклического периода. (2) Хотя, конечно, опять же - не вся Кали-Юга может считаться временем Князя мира сего - она вновь представляет собой определенную временную целостность, а этому персонажу соответствует частичность, доводимая до неопределенности. (3) Поэтому лучше будет сказать, что установление царства Князя мира сего происходит в течение Кали-Юги, обретая только в ее конце свою фиктивную "полноту", связанную с иллюзией "превращения количества в качество".

Установление этого царства происходит в прямом соответствии со стадиями метафизической инверсии. Вначале, на этапе девиации, прогрессирует забвение об истинном Царе Мира. Затем осуществляется субверсия и на его место становится пародирующий его персонаж, использующий для своего возвышения силы низшего психизма. Но только в самый последний момент эта анти-традиция превращается в контр-традицию, и та, в свою очередь, достигает своего апогея: Князь мира сего становится буквально ничем не отличимым от Царя Мира, пародируя все его внешние черты и функции. В самой этой возможности и заключен предел достижимого для Князя мира сего. Поэтому все те "чудеса", которые он творит, не исходят и не могут исходить от Духа, но представляют собой доведенную до максимума реализацию сугубо субтильных, психических возможностей.

Об этом инверсивном внешнем сходстве Князя мира сего с подлинной теофанией знают многие традиции. Так, в Исламе Дадджал (лжец) умеет летать, точнее, создавать видимость этого, пародируя чисто ангелическое свойство левитации, и называет себя "истиной". (4) Антихрист, согласно Апокалипсису, обладает способностью "творить великие знамения... и огонь низводить с неба". Кроме того, он претендует на установление нового Золотого Века, чем пытается "перехватить" миссию сразу двух персонажей индуистской традиции - Калки, десятого аватары (воплощения) Вишну, приходящего "положить конец Кали-Юге", и Чакраварти, "поворачивающего колесо космических циклов". И, конечно же, главным объектом его пародии является сам Христос Второго Пришествия. При этом он совершенно свободно пользуется тем морализмом, который у иных наивных религиозных профанов и считается "духовной опорой"! Генон так оценивал это заблуждение: "те, кто считают себя "борцами с дьяволом", на деле могут стать его лучшими слугами..."

Святые Отцы раннего Христианства, владевшие эзотерической наукой различения духов и глубоко посвященные в эту проблему, смотрели на нее с холодным интеллектуальным знанием и духовной прозорливостью, совершенно развенчивая экзотерические предрассудки. Вот что, например, говорил об Антихристе Блаженный Ипполит: "А на первых порах он будет - милостивым, любвеобильным, спокойным, религиозным, миротворцем, будет с ненавистью преследовать несправедливость и гнушаться даров, не будет предаваться идолослужению и будет любить Писание... будет гостеприимным, нищелюбивым, милосердным. Затем начнет совершать чудеса: будет очищать проказу, восстановлять расслабленных, изгонять демонов, возвещать об отдаленном будущем, как о настоящем, воскрешать мертвых, доставлять помощь вдовам, заботиться о сиротах, будет всех любить..."

Св. Ириней, архиепископ Лионский, утверждал, что "противник сядет в Иерусалимском храме, стараясь представить себя Христом." Таким образом, победой инверсии является уже само неразличение этих двух персонажей - реальной теофании и иллюзорной подделки. Но напомним, что эта подделка всегда связана с неким ограничением, с попыткой этой ограниченной части выдать себя за целое. И в этой связи, кстати, представляется весьма спорным вопрос об Иерусалиме как местопребывании Царя Мира - поскольку Мелхиседек являлся царем Салема, Града Мира, когда Иерусалима еще вовсе не было, а поселение на его месте носило никак не связанное с Салемом название Йевус...

Князь мира сего связан только с конкретно "своим" миром и ограничен им. Этих миров, в отличие от всего Мира как реальности, может быть неопределенное количество. А любая количественность, возведенная в "абсолютный принцип", представляет собой нечто совершенно иллюзорное. Поэтому здесь нам остается только повторить за Геноном его знаменитое выражение о том, что конец какого-нибудь из этих миров "не является и не может являться ничем иным, нежели концом одной из иллюзий". 

(2) Прямой отголосок этого факта "сокрытия" высшего сакрального центра в темные "последние времена" можно найти и в русском мифе об уходящем под воду граде Китеже. (в текст)

(3) Кроме того, само Христианство, равно как и некоторые другие вполне ортодоксальные традиции, исторически еще только появилось в тот период, который более древняя индуистская традиция относила к Кали-Юге. (в текст)

(4) Исламское, но имеющее свои аналогии и в других традициях, предание о том, что Дадджала можно будет распознать именно по некоторым внешним дефектам, следует рассматривать сугубо символически. Так, например, указание на то, что тот будет "слеп на один глаз", надо понимать не буквально, но - как знак его духовной слепоты. В противном случае все попытки такого внешнего "различения" неминуемо сведутся к расхожим наивным образам наподобие того, что если изображается "Дьявол", то - непременно с рогами, копытами и хвостом. (в текст)