Гиперборейское наследие - это универсальное сокровище всего человечества. Но здесь мы имеем дело с подчеркнутым отказом от него и при этом - с противопоставлением своей отдельной традиционной формы всем остальным. Таким образом, имя царя Гоима, в сущности, символизирует собой все традиционные формы, которые не отказываются от этого наследия, и, если с течением времени и могут забыть о нем, то, во всяком случае, не противопоставляют себя ему. Однако, это вполне контр-традиционное противопоставление, искусственное создание дуализма, вряд ли можно отождествлять с Иудаизмом как таковым, что часто упрощенно, а значит искаженно делается, поскольку в таком случае только утверждается безысходность этого дуализма. К концу цикла многие окончательно деградировавшие традиционные формы, неудержимо сползающие в Гондвану, к контр-традиции, объединяются отрицательным образом по отношению к изначальной, интегральной Традиции гиперборейского духа, не подверженной никакой инверсии вследствие своей неугасимой воли к преодолению.
И, предавая забвению это подлинное Единство (изначальный смысл понятия тавхид в Исламе), все контр-традиционные явления с неизбежностью выстраиваются вокруг именно этой, дуалистической схемы, в которой негативным "царем Гоима" для каждой из этих форм сначала выступают все остальные, находящиеся на таком же, последнем уровне деградации. Но затем "царь Гоима" отождествляется ими с некоей равно отрицаемой реальностью, противоречащей их общему внешнему "возрождению" в контр-традиционных обличьях. Эта всеми отрицаемая, но и - единственно ведущая к Абсолюту реальность, "царь Гоима", совершенно тождественна в последние моменты цикла самой Гиперборее.
Мы уже указывали на фонетическое родство многих традиционных названий, которые, однако, могут интерпретироваться разными формами с совершенно противоположным смыслом. "Царь Гоима" правит в "Галгале" - нет ли здесь такого явного родства с понятием "Вальгалла"? - небесной обителью павших героев, эйнгериев, "царем" которой, "царем Гоима", является Один, Вотан, германо- скандинавская ипостась Бога-Отца самой Гипербореи.
Эта мифологическая реальность, максимально близкая к чистому и единому знанию об изначальном Золотом Веке, к моменту конца цикла делается все менее и менее очевидной, заслоняясь и вытесняясь всевозможными дуалистическими схемами, принадлежащими гораздо более поздним мифологическим и религиозным контекстам. В самых поздних и уже окончательно инверсивно извращенных из них происходит даже наделение "негативного двойника" своих эсхатологических доктрин подчеркнуто "гиперборейскими" чертами, которые совершенно не вписываются в современный мир и не нуждаются в покаянии перед его иллюзорными "добродетелями". Отсюда, кстати, и следует упомянутое позднехристианское отождествление Антихриста с Севером, вышедшее из иудаистского предания о северном происхождении колена Данова.
Гиперборейская мифология не знает неснимаемого дуализма. Войны богов и хтонических великанов в Золотом Веке с неизбежностью завершаются приведением к высшему, разрешающему их единому Принципу. Торжествует упорядоченность и синтез. Но, когда она однажды нарушается убийством Бальдра (напомним, что это своего рода проекция Криста, Бога-Сына), только тогда вспыхивает дуалистический мотив. Но он уникален и радикален - в эсхатологической битве Рагнарек боги гибнут вместе со своими противниками и всем миром сим.
Но "следующий" мир - это уже не просто "новый цикл". Один уже не возвращается никогда, он проглочен волком Фенриром, символом самой точки безвременья, поглощающей черной дыры инерции, бессмысленного Демиурга, творящего саму бессмысленность. Так точка безвременья обретает возможность пародии на поглощенную ею принципиальную вечность. И никакими атрибутами времени справиться с нею невозможно.
Но у Одина есть и другой сын - герой Видар, ничем особо не проявлявший себя в Золотом Веке Асгарда. Но именно ему суждено уничтожить Фенрира, разорвать его пасть. "Молчаливого" Видара можно было бы принять за противоположность Бальдра, известного как юный, прекрасный и "позитивный" бог. Если Бальдр воспевает вечность, то Видар отрицает самозамкнутую, поглощенную Фенриром пародию на нее. Но все же - не вечность как таковую, изначально символизируемую Одином. Поэтому, в сущности, между братьями нет двойственности - напротив, она характеризует именно точку безвременья, пытающуюся как "остановить солнце и луну", так и создать иллюзию "вечного возращения одного и того же". Видар, сокрушая эту псевдо-вечность "сверху", не противостоит тем, кто является ее жертвами "внизу", во времени. Посланник Абсолюта уничтожает лишь "ограничение как таковое". Но только это "ограничение" способно производить вообще любые ложные трансмутации и наряжаться в любую отдельную традиционную форму. А значит - поскольку германо-скандинавская мифология также ограничена, не являясь тождественной всей гиперборейской Традиции, - оно способно даже напялить на себя солнечный нимб самого Бальдра... (1)