Сергей Дунаев

  

НА "ПОТЕРЯННОЕ ПОКОЛЕНИЕ" 

ЧТО-ТО НАШЛО...

Современное поколение традиционные системные социологи называют "потерянным", имея в виду отсутствие у него ценностных ориентиров, ясных и адекватных "ценностям взрослых" жизненных программ, амбивалентность и невнятность его моральных установок. В целом у современного поколения нет "идеи", которая бы делала его в глазах поколения старшего целостным и состоявшимся явлением. 

Раньше существовал советский стереотип жизнерадостного парня с гитарой, который вчера спас кого-то из пожара, завтра едет на БАМ а послезавтра, может, и в космос полетит. Это стандарт, но к чему спешить называть его ходульным и надуманным. Всякий социальный архетип по определению своему претенциозно тривиален и тот же американский его аналог немногим отличается от сов.-деревянного шаблона. Это который на идиота похож чем-то неуловимым... Все стандарты, заданные советской системой, были искусственны и когда это обнаружилось, то стране предстало потерянное поколение as it is. Еще на невнятной заре перестройки многих напугал отчего-то фильм покойного ныне Юриса Подниекса "Легко ли быть молодым?" Пафос его принципиально прост: молодым просто скучно жить. Наркотики, хулиганство и всякий прочий экстремизм - это выход энергии глубокого неприятия жизни (иногда даже на биологическом уровне), неспособности всерьез воспринимать эфемерные ценности взрослого мира, неспособности найти в этом мире себя. Это не просто слова. 

Формой социального существования становится именно пустая "трата времени", spending time (вспомним хипповскую максиму - "времени вообще не существует"), поиск необычных развлечений (диапазон которых весьма разнообразен) и себе подобных; уход в свой мир. Если внешний мир (объективный, говорят), претендующий на аутентичность и основательность, признается игрой, то возникает соблазн ответить адекватным пассом.  Взамен предлагается другая, собственная игра, которая на самом деле есть ничто иное как шутовская маска подлинной серьезности. 

Молодежный андеграунд ХХ века воссоздал, пусть и в чисто игровой парадигме, ситуацию необходимости ритуала, так стало возможным отличать своих от не-своих и обозначить границы собственного мира, secondary world. Мы говорим только о социальной интерпретации такой категории, хотя, разумеется, подразумеваются и более глубокие ее смыслы. Так, например, литературные и музыкальные мифы перешагнули границы, заданные общим дискурсом "развлечения" и стали в рамках критериев коммерческих рыночных стандартов внеконтекстуальны. И, собственно, это обозначает главную проблему, о которой надлежит говорить применительно к современным молодежным делам - проблему серьезности, адекватности. 

Есть стеб, который используется как эскапистский прием отстаненности от действительности. Прибегать к такому языку означает принципиальное нежелание понимать язык обыкновенных окружающих. Есть экстремизм, реже политически выраженный и преломленный скорее на экзистенциальном или даже биологическом уровне. И есть желание воспринимать мир принципиально не таким, каким он кажется (хочет казаться). Что очень серьезно, ведь впервые это стало психологической необходимостью не десятка безнадежных инсургентов под крышами Монмартра, а все же определенной и качественно значимой части поколения здесь, в России. 

Музыка, а вернее выбор "своего" музыкального стиля, говорит сегодня о многом - едва ли не обо всем. Это раньше музыка воспринималась как фоновый план - в классической советской квартире громко орал приемник и непрестанно что-то пел. Его нельзя было воспринимать всерьез(и выключить тоже было нельзя - так было задано самим порядком вещей) ак и извечную русскую традицию петь в нетрезвых компаниях по поводу Дня парижской коммуны равно как и без оного повода. Музыка для homo soveticus была необходима как предикат его одномерного бытовизма...  Когда приемник выключался, он (homo) чувствовал себя неуютно. И поколение теперешних 30-50-летних, несмотря на свою ярко выраженную меломанию (для кого это барды, для кого Beatles с Аквариумом, для кого - Алла Пугачева и Стинг), все же не может признать музыку культовой стороной своей жизни. 

А вот молодые поклонники гранжа могут претендовать на это, потому что для них музыка определила и внешний, и внутренний стиль. Это видно по специфическим прикидам, отличающейся от остальных манере поведения, коммуникации, специфическому сленгу - хотя все это далеко не самое основное, раз в это можно просто играть. Принципиально другое: такие мальчики и девочки редко оборачиваются, переходя улицы, смело берутся за оголенные провода, не рассуждая "ноль или фаза?" и рано взрослеют, видя сны о смерти. Это не просто другой "клан", как пытаются объяснить дело "взрослые", это другая нация. Они столь же мало похожи на своих сверстников, моющих машины и слушающих 2 Unlimited, Capella, Reel 2 Reel et cetera или обитателей площади трех вокзалов, проводящих время за мелкими уголовными деяниями под нехитрый аккомпанемент отечественной попсы (тут выбор почти безграничен), как на жителей города Тхимпху. 

Это потерянное поколение, его не существует в природе. Но есть несколько прообразов того, что могло бы им быть и - таковым иногда считается. Для одних исследователей вся современная молодежь сплошь и рядом прозападна, цинична и меркантильна. Еще и тупа, потому что "не читает". Одни из них рано повзрослели, считая деньги и перепродавая друг другу виртуальные вагоны с железом на биржах и проводя короткие нервные отпуска на море, судорожно держась за сотовые телефоны. Музыкального вкуса у них нет вообще - но музыка в их кругу общения тем не менее занимает важное место и поэтому они меломанствуют, ориентируясь на общеевропейский Top 10 - будешь в курсе и не ошибешься, называя в приличной компании очередные свои последние пристрастия. Прилично - сходить на Стинга, раз в Кремле. Летом 1996 года эта публика по ошибке ломанулась на Дэвида Боуи ("тоже ведь в Кремле"), но сильно просчиталась, вместо светского раута попав на скверного сорта андеграундовый сюрр; впрочем, быстро сориентировалась и оттеснила хайрастых малолеток и экзальтированных эзотериков, заняв привычные дорогие места и достав из кейсов сотовые телефоны (это вместо вездесущих завернутых бутербродов у совков)."Новые русские" - назвала их однажды газета КОММЕРСАНТЪ, имея в виду рождение не столько нового класса, сколько новой нации. 

Другие сделали музыку своим жизненным стилем, то есть позволили музыке сделать себя. Таких странных существ называют неформалами и вообще много о них говорят (иногда...), потому что несмотря на свою численную незначительность впечатление они производят наиболее нетривиальное. Именно в их среде произрастают те социальные стандарты, которым предрешено через некоторое время начать незаметно восприниматься всем поколением чем-то органичным и само собой разумеющимся. Таково свойство действительно творческой среды: она всегда воспринимается столь же внушительной количественно, сколь значимо впечатление от ее качественного уровня. 

Неформалы - та социальная среда, которая так и не была инкорпорирована ни в один из политических проектов и которую в основном пытались ангажировать программой "Голосуй или проиграешь!" Это далеко не однородное движение, но надо признать, что оно обладает задатками внутренней солидарности и стилистической узнаваемостью. Они не любят "попсу", не уважают деньги (хотя и не строят из их отрицания жизненную философию), в меру прозападны, хотя далеко не до такой степени, как "золотая молодежь" и ходят в свои собственные клубы. Клубная культура, вернее, само ее наличие, позволяет говорить о музыкальных предпочтениях как о статистически верифицируемом явлении. 

Одновременно посредством ключей музыкальной субкультуры становится доступен и сам Великий Миф. Стараниями Dead Can Dance, Miranda Sex Garden, Deep Forest, Transglobal Underground и некоторых других то, о чем так нервно и порой выспренне беспомощно пытались повыть классики Серебряного века, порой призывая себе на голову великую немоту заодно с другими всякими пакостями, оказалось проще... ("показать" - странное слово, не очень уместное... introduce, представить, ввести и т.д.) посредством Звука, незамирающей свирели тоскующего крысолова, окруженного сексуально вибрирующими толпами аплодирующих крыс... 

Впрочем, есть в современности еще один специфический класс меломанов, а именно голдяная молодежь - сорт людей, убежденных в своей исключительной - exclusive! - стильности. Рейв - иная сфера экзистенциальных извращений, к извращениям вышеперечисленным не имеющая ни малейшего отношения. Этот образ жизни абсолютно асоциален и эгоистичен - причем эгоистичен в буквальном, "базаровском" смысле этого слова - никаких сентиментов, никакой лирики, никакого рок-н-ролльного братства. Для рейверов существует только выверенная объективность в структуре движения (it's so likely to move it, move it...) и различные модификации состояний сознания, о которых простой советский человек к небывалому его счастью имеет весьма туманно-отдаленные, как Альбион, представления. Однако же, в отличие от пустивших крыши в эзотерический полет хиппи - элэсдешников, эти подразумевают исключительно физиологию. С точки зрения возраста - это тоже современное поколение, но его отличие не оставляет надежд на сколь-нибудь скромное подобие понимания. Разница привычек, мышления, интонаций находится на уровне дифферентности компьютерных языков Фортран и Паскаль; это несовместимые системы... 

Любые попытки выверенного анализа стилевой модели generation X в современной России, если оно вообще-то - не вредное допущение в плане псевдосоциологического бреда, до сих пор ограничивались лишь нерегулярными фасцинациями бессистемного опыта - например, влиянию субкультур на происхождение эксклюзивного сленга или модных фенек и наворотов. Видимо, даже идеологические фантасты, занятые этим безнадежным делом, сознают, что пытаются использовать компаративный подход в отношении безнадежно далеких базовых стилевых субстратов, в основе своей непригодных для какой-либо конвергенции. 

Но едва ли все это просто Случайность. Синхронность столь несхожих потоков может быть объяснена с позиций неортодоксальных пониманий стохастичности и турбулентности, может быть осмыслена как эзотерический знак, в конце концов может восприниматься как исторический нонсенс - такой нелепый, что даже быть не может... 

Специфичность и разнообразие современной молодежной культуры на грани нового тысячелетия может интерпретироваться и в том смысле, что наступает (или наступило) время, когда классические субстантивированные авторитеты как то церковь, партия, литература или вегетарианские "общечеловеческие ценности" уступают место Музыке как базовой составляющей Культа. Культ и Культура приобретают одно звучание, Круг времен замыкается и на смену ненужной неясности пробуждается новое вселенское сознание, связанное со звуком, ритмом, улетом и отпадом, мистическим трансом, а не с книжными догмами или абстрактными метафизическими химерами. То, что называют "попсой" etc. - инерциальные явления из прошлого, смысл видевшего в развлечении и не имеющие предложить ничего больше. 
 
 

 
 КИТЕЖ |Стили