"Осознать путь" - это значит понять, откуда и куда он ведет. Это понимание у каждого - свое, хотя в его самой глубокой сущности оно восходит к единой Традиции. И в этой Традиции существуют четкие соответствия между реальностями "индивидуального" и "глобального" порядка. Ведь земная история, подобно индивидууму, также, например, когда-то началась и когда-то кончится. Но приход к "финишу" без "эстафетной палочки" Традиции или с ее эрзацами - "не засчитывается".

Мы понимаем Традицию прежде всего как метафизическое знание законов реальности, имеющее надчеловеческий характер и поэтому передаваемое не столько "из поколения в поколение" (это лишь "горизонтальный" план), сколько путем непосредственной, "вертикальной" интеллектуальной интуиции.
Это означает, что Традиция далеко не тождественна, а зачастую и прямо противоположна "архаизму" и "консерватизму", которые часто за нее принимают. Полную подмену такого рода мы и называем инверсией. Но это лишь одно из определений интересующего нас процесса.

Традиционное знание основывается на возведении всякого "нечто" к его Принципу, проявление которого оно собой и представляет. Это прекрасно отражено в понятиях древнеславянской "языческой" метафизики, согласно которой весь наш мир (явь) существует лишь как проявление запредельного Принципа (правь). Именно этот синтезирующий, обобщающий метод и является основополагающим для традиционных наук - в частности, алхимии и астрологии, где в главном для них обеих символе, окружности с точкой центра, (обозначающем их фундаментальные атрибуты, соответственно, Золото и Солнце), выражается соотношение "центрального принципа" и "проявленной периферии".

Без "центра" "периферия" либо распадается, либо существует лишь по инерции. Но во всяком случае, она представляет собой уже не качественную реальность, ориентированную центростремительным и восходящим образом, а нечто количественное и дробное. Именно таков, отметим попутно, критерий различия между подлинным интеллектом и дискурсивным рационализмом. Основанная на последнем современная наука исповедует совершенно обратный метод, при котором исследуемая проблема не возводится к Принципу, но - прежде всего дробится на части. И эта дробность неудержимо нарастает (ради, конечно же, "все лучшего и лучшего осмысления") до тех пор, пока в итоге - вместо нормального разрешения проблемы не возникает иллюзия "владения" ею, написанная на глуповато серьезной физиономии современного "ученого". (1)

Крупнейший русский философ Константин Леонтьев четко выявил одну метафизическую закономерность, которой подчинен весь проявленный мир. "Первоначальная простота" сменяется в нем периодом "цветущей сложности", а та, в свою очередь, к концу цикла (2), деградирует во "вторичное упрощение". При этом последняя стадия каким-то неуловимо-дьявольским образом похожа, подобна, "симметрична" первой, стремясь ее одновременно буквально повторить и максимально спародировать. К сожалению, Леонтьев не углубился в более доскональное метафизическое исследование этой инверсии.

Наиболее глубоко эту проблему исследовал Рене Генон, с кристально ясной математической логикой и на самом высоком, принципиальном метафизическом уровне обозначив эти два состояния как "Традицию" и "контр-традицию". При этом леонтьевская "первоначальная простота" у Генона соответствует "чистой метафизике", сугубо ноуменальному миру самих "непроявленных Принципов". Стадия "цветущей сложности" - это мир проявленных феноменов в его ярчайшем выражении, в изначальном времени "Золотого века". Это - сама традиционная инициация, мифологическое бытие, религиозный эзотеризм. А "вторичное упрощение" начинается с прекращения этого "Золотого века" - традиционная инициатическая "цепь", непосредственно восходившая к надчеловеческому,
божественному уровню, прерывается, бытие профанизируется, религия низводится на уровень рядового социального института.

Но это, по Генону, еще не является контр-традицией. Она представляет собой лишь самую последнюю стадию циклической деградации, в каком-то смысле ее цель. И лишь выявив эту принципиальную закономерность, можно приступить к подробному исследованию ее реализации. Соотношение между концепциями Леонтьева и Генона схематически, "разворачивая" цикл в виде отрезка, выглядит так:
 

Но субверсия на этом не останавливается. Постепенно она "перехватывает" у остатков подлинной "цветущей сложности" ее инициатические, мифологические и эзотерические формы, наполняя их нео-спиритуальным содержанием. К нему относятся все разновидности сугубо современного психоцентрического оккультизма, ничего общего не имеющего с аутентичными оккультными традициями, но, парадоксальным образом, очень легко смыкающегося с новейшими тенденциями в современной науке, некогда столь гордившейся своим "рационализмом".

И, наконец, после этого "возрождаются" все внешние формы "традиционной духовности", пытающиеся буквально воссоздать "истинную" "цветущую сложность". Что на деле является ничем иным, как продолжением того же "вторичного упрощения", поскольку все эти формы уже совершенно внутренне опустошены. Инициация в них давно уже стала пустой, механической обрядностью, живая мифология вытеснена догматикой, эзотеризм - экзегетикой и апологетикой, а интуиция метафизических ноуменов подменена переживанием тех или иных феноменальных "чудес". Такое состояние и знаменует собой начало стадии контр-традиции. Но своего логического предела инверсия достигает только в тот момент, когда ей удается извратить саму "первоначальную простоту" "чистой метафизики" и, тем самым, подменить исходную "эстафетную палочку". И здесь уже более не существует никаких критериев отличия Традиции от контр-традиции, кроме геноновского утверждения: "В конечном итоге, "пагубное" есть не что иное, как сама реальность ограничения"...

(2) Этот цикл традиционно рассматривается как "виток спирали". (в текст)