Вадим Штепа

 

ТАКАЯ ЛЮБОВЬ УБЬЁТ МИР

или Как возникает Братство


Итак теперь смотри, брат, какая слава, - 
смотри на людей, грядущих с востока.
Третья книга Ездры,  1, 38.
 

БРАТ-2...Зайдем издалека. Гениальный девиз Великой французской революции - Свобода, Равенство, Братство - в последующие века рассыпался подобно детской загадке про упавшее А и пропавшее Б. Если второй принцип еще какое-то время сосуществовал и даже конкурировал с первым, вдохновляя все левые движения, то третий почти сразу же подвергся радикальной маргинализации. Парамасонские клубы, тусовки церковных неофитов и чисто конкретная "братва" - все это лишь остаточные рудименты того принципа, что для всех традиционных обществ был стержневым. В истории ХХ века он с той или иной степенью адекватности сумел воплотиться лишь в некоторых ариософских орденах - да и то на неуловимо мизерный срок, будучи подавленным им же порожденной государственной машиной Третьего рейха. Братство - самый рискованный социальный принцип. Но без него (и без Равенства) "чистый" либерализм превращается в замкнутую самопародию, в подмену активной Свободы реактивной "политкорректностью".

Братство - это умение сочетать кажущееся несочетаемым, это живая традиция, которой для своего проявления нет нужды рядиться в какие-то ветхие одежды. Более того, она подчеркнуто, вызывающе современна, даже пост-современна, если "современность" начинает означать диктатуру банальности. Банальность может быть сколь угодно красочной, но от того не перестает быть просто очередной симуляцией реальности. Вся голливудская кинопродукция в последнее время испытывает явный крен в сторону этих дрим-симулякров, создающих иллюзию хоть какого-то выхода из рамок серой обыденности. Помимо бесконечных ЗВЕЗДНЫХ ВОЙН можно вспомнить хотя бы относительные новинки вроде АРМАГЕДДОНА, МАТРИЦЫ или ШЕСТОГО ЧУВСТВА. Но все их навороченные фантастические спецэффекты и порою мастерское умение погружать впечатлительного зрителя в психологический саспенс фатально испаряются сразу же на выходе из кинозала, где и пролегает незримо-неодолимая пропасть между "fiction" и "reality". Причем это касается не только заведомой фантастики, но и вообще изображения сколь бы то ни было экстремальных ситуаций в нашей земной жизни. Шум вокруг ПРИРОЖДЕННЫХ УБИЙЦ, а позже - БОЙЦОВСКОГО КЛУБА и даже ПЛЯЖА со слащавым Ди Каприо еще раз наглядно показал эту неизбывную пропасть в западном сознании, охотно допускающем (и даже провоцирующем) любой хардкор в виртуально-вообразительных мирах, но панически озабоченном соблюдением софткора в реальной жизни. А то, что обыватель, пытаясь быть цельной личностью, постоянно норовит нарушить эту шизофреническую структуру - на это отмобилизована целая армия модных специалистов по психорелаксации, создающих этому "открытому обществу" имидж здорового. 

Русскому сознанию подобные бинарные оппозиции (например, заведомо обозначенное деление героев на "хороших" и "плохих") если не чужды, то во всяком случае мелки. Только в русском фильме главный герой может быть неисправимым романтиком и одновременно законченным имморалистом, пафосно вещать о "силе в правде", но при этом расчетливо лукавить, легко соединять природное добродушие с такой беспощадностью, от которой перегорели бы любые "терминаторы". Магнетизм БРАТА-2 уникален тем, что рождается не от восхищения авторским вымыслом, но от какого-то странного чувства действительности происходящего на экране. Все так на самом деле и могло быть - начиная с попадания героя в "виртуальный мир" масс-медиа, делающий себе популярность на таких, как он. Насколько размыта грань между "fiction" и "reality" в современной России, лучше всего описал сам исполнитель главной роли, рассказывая о московских съемках прошлогодней "гексогенной" осенью: "В эти дни обстановка в Москве была очень напряженная, вся милиция была поднята на ноги, искали террористов, проверяли каждую вторую машину. За отсутствие штампа о прописке из города высылали без разговоров. А у половины питерской группы вообще паспортов с собой не было. Так что брюнетам лучше было дома сидеть. Мы ехали на съемку, а под сиденьем везли с Мосфильма автомат Шмайсер с глушителем и кучу другого оружия... Странное ощущение - в своей стране, в столице, мы снимаем кино, в общем-то, кино о нашей Родине, и как Данила с Витей тихо перемещаемся по городу с тяжелыми спортивными сумками... Конечно, кино, "Брат", объяснились бы, но если бы нас поймали, без неприятностей точно бы не обошлось, не говоря уже о сорванной съемке. Так что дубль был только один, при первых же выстрелах приехала бы милиция... Поэтому долго готовились, ну а потом начали палить..."

Сюжет фильма словно бы закручивается сам собой. По сути режиссеру оставалось лишь вовремя подсыпать специй - контрастной динамики сцен и лаконичного остроумия диалогов. В сумме эти детали, конечно, выводят фильм из рамок "реальности" - но это другая "нереальность", чем у досужих сочинителей киноширпотреба. "Нереальность" этого фильма возникает как результат углубления реальности до самых ее основ. Именно так и возникают мифы, именно поэтому обыденному сознанию они кажутся "нереальными" - слишком уж реальность в них концентрирована. БРАТ-2 и стал таким фильмом-мифом - и совершенно неважно, что именно такого Данилы "на самом деле не было". Важно, что этот герой сумел воплотить в себе столько символических качеств "субъекта поколения", что теперь можно с уверенностью предполагать скорое усвоение фольклором некоторых особенно знаковых цитат, а то и вообще обрастание анекдотами, наподобие Чапаева или Штирлица. Но это все ничуть не преуменьшит миссию главного героя, а напротив - только ее подчеркнет. А заодно и продемонстрирует, чем отличается настоящий режиссерский талант от модной тусовки самовлюбленных пустышек. (Жаль, что Данила прилетал на нью-йоркский кинофестиваль, да и то лишь для отмазки, а не на московский, и по делу...) Алексея Балабанова в некотором смысле можно сопоставить с Виктором Пелевиным - большинству его читателей "решения жюри" каких-то букеров и антибукеров интересны настолько же, как цирюльничье искусство михалковских усов.

Продюсер БРАТА-2 Сергей Сельянов, столкнувшись во время съемок с откровенным саботажем со стороны некоторых структур кинобизнеса, имел все основания заявить: "Этот фильм, может быть, важнее для страны, чем бюджет на 99-й год!" Но было бы нелепо надеяться, что приниматели бюджетов и прочие "товарищи в кабинетах, заливая щеками стол" (К.Кинчев) способны оценить значение этого фильма. Они с его героем - радикальные антиподы не только в социально-поколенческом, но даже в антропологическом смысле. Их кинематографические (а часто и жизненные) вкусы сформированы каким-то мутным коктейлем из пресных боевиков, слезных мелодрам, сальных комедий и латиноамериканского мыла. Конечно, любят они и российские фильмы, тем более, что патриотизм нынче в моде. Только этот их "кинопатриотизм" означает либо занудную и преувеличенно серьезную национальную озабоченность (чему посвящаются все эти "фестивали славянского кино" по сценарию Кирилла в постановке Мефодия), либо обратную крайность - лубочную идиотизацию своих героев, что неплохо получается у "а-ля-рюсских" петрушек вроде Булдакова, Евдокимова, Кокшенова и др. (возможно даже, что они и не "играют"). Если все это и называется "воспитанием нравственности", о чем вещал на московском кинофестивале полковник в роли президента, то неудивительно, что нормальные молодые зрители предпочитают этому дешевому балагану очень естественного и потому "безнравственного" Данилу Багрова.

Как и в первом фильме, здесь образ брата также далеко выходит за пределы обычных родственных отношений. Если тогда роль настоящего - духовного брата Данилы сыграл (вернее - озвучил ее) Вячеслав Бутусов, то и в этом фильме проблемы купленного хоккеиста оказываются лишь эпизодическим поводом к действию. Да и не дотягивает это наглухо обамериканившееся, озабоченное только процентами существо до высокого имени "брат". Даже Виктор, при всем его симпатичном преображении, остается духовно далек от Данилы, предпочитая американскую тюрьму русской свободе. Братство в этом фильме оказывается неким небуквальным, лишь интуитивно чувствуемым "кодом", позволяющим тем не менее безошибочно распознать "своих" в любой стране и среде. Именно так возникали древние воинские ордена. Именно об этом пел Цой: "У меня есть братья, но нет родных".

Балабанов, довольно близкий рок-сообществу, одним только саундтреком обоих фильмов поставил грандиозный эксперимент. Ведь еще недавно считалось, что для рок-среды характерен некий цветочный пацифизм, никак не совместимый с воинской брутальностью. Дембель, к тому же из Чечни, предпочитающий какому-нибудь портупейному ЛЮБЭ мистический НАУТИЛУС, казался нонсенсом. Да и давняя песня самого Бутусова про "Брата Каина" тоже не давала особых поводов для такого сближения. Потому и очень забавно было в то время читать полярно противоположные рецензии на первого БРАТА - рок-пацифистам очень не понравились известные реплики Данилы про евреев и кавказцев, не говоря уже о его мастерском владении оружием. А те, кому именно это и пришлось по душе, ругали "непонятную", совсем не милитаристскую музыку. Но эти две крайности, как обычно, повздорили лишь между собой, тогда как основная масса зрителей приняла фильм в его целостности, поровну обломав и "либералов" и "ура-патриотов".

В БРАТЕ-2 режиссер пошел еще дальше, пригласив в саундтрек молодые команды - и очень порадовало, что никто (кроме МУМИЙ ТРОЛЛЯ - ну и "йогуртом по губам" ему) не отказался принять участие в этом скандальном для "прогрессивной публики" фильме. Эффект такого сочетания оказался беспрецедентным. Режиссеру удалось воплотить некое уже существующее, но пока не имеющее четких вербальных определений восприятие этого мира поколением меломанов рубежа веков. Этот синтез событий и музыки уникален именно тем, что он начисто деконструирует банальные зрительские стереотипы разделения "собственно сюжета" и "фона". Такое разделение становится попросту невозможным - это все равно, что читать тексты песен, не слышав их. Кто-то из критиков уже заметил, что весь фильм похож на большой клип - и это действительно так, если конечно клип понимать не только как способ раскрутки какой-нибудь песни, а как полноценный творческий жанр. 

Сюжет и музыка в этом фильме функционально порою даже взаимозаменяются: слишком пафосные реплики героев облекаются известной рок-н-ролльной иронией, а вроде бы "отвлеченные" песни неожиданно обретают прямо-таки гимновое звучание. (Особенно можно выделить композицию "Никогда" Вадима Самойлова, которая кажется символическим "ключом" ко всему фильму.) Но оценить эту многослойность способны пока немногие - для этого надо принадлежать к поколению героев этого фильма, и не столько по возрасту, сколько по способности переживать сходные состояния. Хотя конечно и возраст немаловажен - трудно представить себе например, что этот фильм поймут всякие "ворошиловские стрелки", воспринимающие "эту молодежь" только сквозь свои оптические прицелы. 

Кстати, любопытно, что поставил этого СТРЕЛКА не кто иной, как Станислав Говорухин, так убедительно сыгравший "нового русского" в соловьевской АССЕ. Там его героя замочили в сортире, вот похоже, теперь он решил дрожащими руками Михаила Ульянова взять реванш у этого поколения, изобразив его как сплошную скотскую толпу. Да только папик опять ни во что не врубился. Хотя опасность почуял правильно. Потому что в поколении идут совсем другие перемены, и на смену субтильному эстету Бананану приходит более решительный и менее терпимый к несправедливости Данила. Однако этих героев не нужно противопоставлять, что напрасно делает автор лучшей рецензии на второго БРАТА в прессе Влад Шурыгин. Просто во времена перестроечного идеализма Данила еще не мог появиться. Тогда мало кому верилось, что "небо становится ближе с каждым днем" именно так - багрово... То, что "Банананы проиграли историю" - факт, но это беда не только их, а всех тех, кто еще находит в себе силы оставаться собой, не вливаться в попсовую банальность. Система мафиозно-чиновничьей власти практически не изменилась, и если метод сопротивления ей, избранный Банананом, оказался неудачным - то именно благодаря этому уроку и появился Данила Багров. 

Интересно сопоставить и саундтреки этих фильмов. При том, что музыка в обоих одинаково играет важнейшую роль, сама ее энергетика различается кардинально. Если в АССЕ сочетаются символические баллады, стеб и социальный пафос (в качестве последнего почему-то восприняли цоевскую "Перемен!", хотя он написал ее еще в 1984 году и сам говорил, что "не имел в виду никаких перестроек", но - так уж восприняли), то в музыке второго БРАТА нет не только ничего "социального", но затруднительно провести и какие-то другие жанровые различия. Этот саундтрек объединяет некое общее экспрессивно-тревожное настроение, которое даже доминирует над собственно текстовым содержанием песен. Именно поэтому в отличие от АССЫ они звучат здесь порою просто отрывками (хотя жаль, что на диск вошли не все). Эта метаморфоза в отношении к текстам весьма характерна и показательна - но опять же оценить ее смогут только те, для кого музыка - это не только звуковой фон для "правильных текстов", а нечто большее. Наоборот, если бы саундтрек забивали эти тексты - допустим, в сцене сбора в музее на фоне красных знамен звучал бы какой-нибудь "революционный" летовский марш, - это бы сразу же превратило фильм в плоскую самопародию. Группы, звучащие в фильме, сумели одной своей тональностью задать довольно экстремальный тип восприятия сюжета - и само это умение опровергает все досужие разглагольствования о "смерти русского рока". Кстати, настоящим открытием фильма стала и неожиданно мощная "новая волна" украинского рока - уже не на уровне когда-то популярных ВОПЛЕЙ ВИДОПЛЯСОВА с их "краковяк-роком" и прочей этно-экзотикой, а со вполне современным и даже изысканным европейским звучанием.

Есть и еще одна парадоксальная перекличка АССЫ и БРАТА. Если тот фильм был пропитан отчаянным стебом по отношению к коммунистической системе, то в БРАТЕ (особенно во втором) сатирически представлена уже "американская мечта", успевшая за 90-е годы стремительно поблекнуть. В отличие от времен АССЫ Америка в России воспринимается уже не как заоблачный идеал свободы, а как обычная, земная и не очень-то свободная страна, с кучей собственных проблем, но при этом самонадеянно пытающаяся учить весь мир. БРАТ-2 стал долгожданным примером ответной - русской духовной агрессии в отношении Запада, что предсказано в прошлогоднем тексте Трансконтинентальной лаборатории: "Россия в сравнении с младенческой Америкой - что-то вроде старшего брата. Можно вспомнить, как эскадры русского флота помогли в свое время защитить независимость новорожденных США от европейских монархий. И поныне у нас есть долг в отношении братьев наших меньших: нужно американцев слегка поучить, пообломать, избавить от дурных детских наклонностей, - для их же пользы"

Особого взгляда заслуживает и негритянская проблема, ставшая для современной Америки похлеще Чечни для России. Хваленая "политкорректность" сыграла с американцами злую шутку, обернувшись просто негативом тех времен, когда черные были рабами белых. А сущность осталась прежней - такой же жесткий расовый апартеид (показательна сцена в негритянском баре, когда все остолбенело умолкают при входе белого Данилы). Хотя по большому счету, этот исторический результат вполне закономерен и даже справедлив, став неизбежной расплатой за столетия колониальной политики. И это, кстати, задает нам самим нелегкий вопрос - если мы тоже не приветствуем развязное хозяйничанье "черножопых" в русских городах, так зачем мы сами насильно делаем кавказцев "россиянами"? А своим братьям-севастопольцам российское гражданство предоставлять не спешим. 

Кстати, "хохляцко-москальские" отношения показаны в БРАТЕ-2 с замечательной иронией (на сайте фильма воспроизведено даже несколько "классических" анекдотов на эту тему). Только за Севастополь надо спрашивать не с чикагских бандитов, а с кое-кого поближе. Но нелишне обратить внимание и на то, что сегодня на Украине появляются нестандартные и парадоксальные версии решения этой проблемы - например, перенос общей столицы в Крым (см. журнал ИNАЧЕ #4) - способные раз и навсегда снять это надоевшее внутриславянское отчуждение. Тогда, быть может, сама наша политика обретет действительно новые лица - возможно, и из партии Дмитро Корчинского со знаковым именем "Братство", чьи идеи порою очень напоминают лозунги легендарного батьки Махно. Но конечно, осуществить эту метаморфозу способны только такие свободные герои, как Данила, если они вдруг займутся политикой, а никак не кабинетные строители "вертикалей" и прочих "пирамид"...

Данила Багров - настоящий солдат любви, хотя его любовь часто кажется случайной и сиюминутной - то Салтыкова, то негритянка-телеведущая (хорошо, что не Ханга). Кстати, Ирине Салтыковой надо отдать должное - далеко не каждая попсовая "звезда" на ее месте согласилась бы настолько откровенно сыграть саму себя не на сцене, а в реальной жизни. И вдобавок выслушать, что поет она "херню всякую", поэтому о ее участии в саундтреке не могло быть и речи. Но ее участие в фильме выглядит совершенно органичным - и напротив, если бы ее место занял кто-то из музыкантов, поющих за кадром, это бы и выглядело режиссерской натяжкой. А главная женская роль фильма - Даша-Мэрилин - почти буквально соответствует евангельскому сюжету о "спасении блудницы", но - и здесь опять мастерство режиссера - проведено это очень тонко и аллюзивно, без каких-то прямолинейных, всегда отдающих фарисейством религиозных загрузов. Именно потому эта героиня и становится выразительницей многих основных идей фильма. Этот мир, в котором уже "все просто так, кроме денег", способен только насиловать любовь, приспосабливать ее под свои стандарты. Любовь может ответить на это только уничтожением такого мира - и пусть спасутся только верные ей. А остальные, задав испуганный вопрос: "Are you gangsters?", всегда получат вразумляющий ответ: "No, we are Russians!" 

...Здесь вспоминается один из гимнов Александра Непомнящего:

Bad time for democracy, подвальная власть
Cтатyе Cвободы пpидется yпасть
Джелло Бьяфpа - pyсский, pодом с Москвы,
Кypт Кобейн тоже pyсский, pодом с Москвы,
Джим Моppисон - pyсский, pодом с Москвы,
Джимми Xендpикс - pyсский, pодом с Москвы.
Убей янки! И всех, кто любит янки!

БРАТ-2 вполне может стать культовым фильмом поколения. Но здесь, как и для культовых групп в музыке, необходимо соответствие личностей своему культу, если не полное стирание грани между "fiction" и "reality", то во всяком случае игра на их пограничье. Это не значит, конечно, что актер Сергей Бодров должен на авторских встречах давать уроки изготовления самопалов, но все-таки лучше бы ему воздержаться от разменивания своего имиджа на дешевые пропагандистские поделки, вроде фильма ВОСТОК-ЗАПАД, опоздавшего со своей чернушной "антисовковостью" и идеализацией Запада лет на десять. Да и финал БРАТА-2 с заказом "столика в "Метрополе" выглядит слишком мелко на фоне событий фильма - тут сквозь Данилу словно бы проглядывает мажористый ведущий "Взгляда"... 

Так что БРАТ-3, как настроен и сам режиссер, пожалуй, и вправду не нужен. Не только потому, что события рискуют "пойти по кругу". Просто его должна поставить сама жизнь, и те, кто понял, как возникает Братство. Но так мы зайдем далеко... 
 

31 июля 2000 

"Такая любовь убьёт мир" - строка из песни "Земля" группы МАША И МЕДВЕДИ (саундтрек фильма БРАТ-2).

КИТЕЖ | Стили