Реставрация 2017 

…Всё кончилось тем, что скандальная выставка «Женский батальон» покинула Эрмитаж и под выстрелы шампанского «Аврора» торжественно вернулась к месту постоянной дислокации – в Смольный институт благородных девиц.

В освободившемся Зимнем началось Учредительное собрание историков. Им предстояло дать внятное толкование событий последних лет. Да и не только последних, поскольку вся «общепринятая» история вдруг оказалась перевернутой. Впрочем, о ней уже мало кто вспоминал – разве что тающая на глазах фракция «ЕдиОт», названная в память последней партии власти. Те же, кто успел осознать патафизику происходящего с 2000 года, исповедовали принципы вневременья («Ахронот»). Сначала они с нирванической улыбкой блуждали по дворцу как сомнамбулы (это блуждание режиссер Сокуров показал в фильме «Русский ковчег-2»), но потом оказалось, что их взгляды куда более адекватны происходящему, чем шумные «политические» резолюции первых. Постепенно произошло перераспределение полномочий и именно с подачи «безумцев от истории» собрание приняло за основу положение о тотальном сбое медиа-матрицы, в результате которого присутствующим вдруг открылась настоящая историческая реальность.

…А началось всё с того, как северо-западный генерал-губернатор Карачаев и вся его свита внезапно обнаружили себя на поляне в глухом лесу. С полчаса они остолбенело и напряженно вглядывались друг в друга, хотя еще минуту назад летели на борту правительственного спецрейса в Петербург. Постепенно к ним подходили другие растерянные федеральные чиновники с этого рейса. На авиакатастрофу похоже не было – уж слишком моментальной и мягкой была «посадка», да и самолета как не бывало. Все выглядело слишком абсурдным, чтобы хоть как-то это комментировать. Поэтому просто молча двинулись по тропинке и вскоре оказались на трассе с указателем «Бологое», вокруг которой тоже кучковались лица с пустым выражением на оных, но по внешнему виду крупные госслужащие. И стали свидетелями очередной фантастической сцены, как «мерседес», мчавшийся в северном направлении, прямо на ходу оставил своего вальяжного пассажира в мундире налоговой полиции сидящим на трассе – в том же положении, как он располагался в кресле автомобиля. Машина потери не заметила и вскоре исчезла за горизонтом. Этот пассажир тоже теперь тупо озирался вокруг. Но, как ни странно, с большинством машин, сновавших по трассе в разные стороны, таких оказий не случалось – они проезжали в полной комплектации. Наконец, кто-то из стоящих додумался поднять руку, сел в остановившуюся машину, но стоило ей проехать несколько метров на север, он вновь оказался «за бортом». Он попытался пойти туда пешком, но уперся в какую-то невидимую, мягко отталкивающую стену.

За «стеной» же начиналось нечто невероятное, впрочем, хорошо знакомое большинству «стояльцев» по зарубежным командировкам. Красивые здания, ухоженные поля, да и сама дорога превращалась в широкий и гладкий автобан. Но было и нечто невиданное в маленькой Европе – в разных направлениях за «стеной» расходились подвешенные над землей струнные магистрали, по которым летели стремительные вагоны, и было заметно, что они и составляют основной траффик. Кто-то затем пересаживался в машины и ехал на юг. Но из разговора с пойманными «оттуда» людьми был сделан удивительный вывод – эта «стена» не только магнитная, но и ментальная. Водители и пассажиры ничего не могли сказать вразумительного о том, что же «там» происходит, по-видимому для них этой границы просто не существовало, а некоторые просто улыбались и бросали монеты, очевидно приняв сборище уважаемых государственных деятелей на трассе за бродячий цирк. 

Наконец, исчерпав все оперативные методы выяснения обстановки и осознав их тщету, из Москвы по мобильной связи были вызваны вертолеты. Однако прибытие Карачаевской свиты на срочно созванный в Кремле Совет Безопасности не стало, к удивлению генерал-губернатора, главной темой. Дело в том, что уже с утра этого дня Москва оказалась забитой десятками тысяч самых разнообразных федеральных и региональных чиновников с Севера, также пытавшихся выяснить причины своей внезапной неприкаянности. Кого-то точно также незримо «катапультировало» с самолета в зеленое море тайги, а кто-то из своего кабинета в городе, расположенном за десяток тысяч километров, вдруг вышел прямо на горбатый мостик у Белого дома. Многие из этих последних не нашли ничего лучше, чем подобрать каски, оставленные когда-то шахтерами, и в прострации стучать ими…

К полудню вся «деловая жизнь» в Москве остановилась. Продолжали работу лишь мелкие офисы, занятые виртуальными торгами друг с другом, – они еще не заметили, что грань между их программами и играми окончательно исчезла. А все конторы сырьевых олигархов пребывали в панике – с утра к ним из Северных регионов прекратились все отчеты о добыче нефти, газа, угля, дерева, алмазов… При этом подозрительно молчали и зарубежные потребители – словно бы продолжали получать эти потоки в обход московских «естественных монополий»!

Днем президент Третьепутин по своей старой питерской трубке (московская связь тоже не пробивалась за «стену») наконец-то связался с губернатором Санкт-Петербурга. Однако то, что он услышал в ответ на требование разъяснений, повергло его в шок:

- Володя? Рад, рад… Ну как, возвращаться не надумал?

- Да вы отдаете себе отчет?!.

- Да бросьте вы играть в Штирлица!

В ходе последующих консультаций бывший разведчик выяснил, что та Россия, президентом которой он стал, и та, которая настала потом, – вещи разные. Обвинения в утопизме и сепаратизме отражались Севером как зеркалом. Оказывается, с тех пор, как он выдвинул лозунг «Россия – неотъемлемая часть Чечни», в Центре, на Юге и Востоке восторжествовала евразийская идеология. Россию там все чаще называли «Великой Евразией», и под влиянием таких настроений в Федерацию в качестве субъектов вступили исламская республика Иран и Китайская народная республика, а в качестве автономной области – Корейская народно-демократическая республика. Президенту ввиду его бесконечных поездок просто не успели доложить, а потом уже было поздно… Но вследствие этой грандиозной геополитической метаморфозы случилось другое, загадочное событие, когда вся Северная Россия от Евро-Царьграда (Кёнигсберга) до мыса Провидения словно бы алхимически отделилась от евразийского Юга, перейдя в иное историческое измерение. 

- Столица, значит, в Питере? – смягчая тон, поинтересовался президент. 

- Скорее в Новгороде, – ответил ему губернатор.

- Странно… А кто там у нас… ваш коллега?

- Ну, он формален… как и я. Там вече и посадник. А впрочем, по старой дружбе, могу вам организовать встречу. Прилетайте!

Провожая президента в аэропорту, Карачаев выглядел хмуро и распорядился отправить несколько вертолетов вслед его рейсу, дабы оперативно подобрали первое лицо где-то на полпути. Но уже через пару часов открыв рот выслушивал директиву по правительственной связи:

- Я в Новгороде Великом! Всем оставаться на местах и ждать указаний!

Однако указаний Совет Безопасности не дождался ни в тот день, ни в последующие. Правительственная связь в обратном направлении, из Москвы на Север, не срабатывала, а попытки соединиться с президентом по изъятым у массы чиновников питерским трубкам лишь доносили с той стороны древнесеверный ненормативный фольклор. Кто-то уверял, что слышит в нем знакомые интонации, но все же победила точка зрения, что новгородские сепаратисты взяли президента в заложники. Для штурма «стены» было решено использовать китайских добровольцев, которых духовно окормлял диакон Кураев. Выжатые из Чубайса остатки электроэнергии были брошены на пропагандистские цели – все каналы телевидения транслировали фильм «Иван Грозный». А в Новгороде тем временем собирался очередной Северный Форум. Китайские дивизии, как вскоре выяснилось, постигла судьба Наполеона, т.е. «Генерал Русская Зима». Одновременно по Москве разносились слухи, что из Новгорода возвращается Третьепутин, но на чьей стороне – непонятно. Возвратился он или нет – это впрочем так и осталось неизвестным, т.к. вскоре было принято стратегическое решение о применении против северной горячей точки последнего аргумента – космического оружия. Но все ракеты бумерангом вернулись к месту, где была нажата кнопка… Дальнейшее описали поэты: "Останкинская башня с надсадным скрипом медленно падает, словно потухшая черная свеча и протыкает острым концом своей иглы варикозную шишку купола храма Христа Спасителя, откуда вырываются языки пламени и вылетают с пронзительным писком испуганные бесы в епископских клобуках. От нестерпимого жара Кремль как восковая декорация оседает в Москву-реку и все заволакивается клубами пара. Речное дно лопается и под ним открывается бездна, на самом дне которой видны башни и крепостные стены затонувшей Атлантиды. Земля расступается все шире и шире - дома, деревья, машины - все падает в бездну. Удивленные рыбы кружат вокруг медленно опускающихся на дно трамваев. Постепенно все успокаивается: я стою на берегу огромного озера с теплой зеленой водой." (Илья Кормильцев)

Учредительное собрание историков задалось тем временем непростым вопросом: причиной появления в «патафизическом» 2000 году «немца в Кремле». Очевидно, что и ответ должен был быть не менее «патафизическим». В конечном итоге сошлись на том, что главная загадка коренится в толковании событий 2 мировой войны. Те историки, которые говорили о предшествовавшем ей «пакте Молотова-Риббентропа», мелко плавали. На самом деле в 1940 году был подтвержден тайно заключенный еще в 1913-м «Венский пакт Гитлера-Сталина». Согласно его действительно секретному протоколу, Сталин брал на себя ответственность за Россию до конца ХХ века, а потом уходил на покой и передавал власть молодому и рациональному канцлеру-менеджеру. Впрочем, этот сценарий конечно содержал в себе и борьбу скрытых смыслов, которые его по ходу воплощения корректировали. Так, в нем чрезвычайно высокое значение получили отечественные медиа-технологии, а с другой стороны, имидж предполагаемого канцлера постоянно балансировал между Штирлицем и Мюллером.

Что касается последнего правителя ХХ века (которого медиа-технологи со свойственной им иронией называли «первым президентом России»), то физически его просто не было. Партайгеноссе Ельцин, не выдержав исключения из КП (Колониального Подразделения) SS, от отчаяния нырнул с моста в мешке еще в конце 80-х, так что 90-е годы были сплошным «делом техники». В этот период все решала медиа-олигархия и создаваемые ею телеимиджи, сенсационные сведения о чем просочились к массовой публике благодаря писателю Виктору Пелевину. 

Но еще в предыдущий период отечественными специалистами был разработан вполне реальный «робот-управленец», ставший известным на Западе под кодовым именем «Горби». Эта машина достаточно успешно часами произносила фразы «новое мышление», «больше демократии – больше социализма», «процесс пошел» и прочие наборы слов, перестраивалась в течение 6 лет, но наконец все же зависла, подхватив вирус «Форос».

Тем не менее, на мировом уровне это было беспрецедентным прорывом, результатом небывалого технологического прогресса. Брежнев и Хрущев были просто куклами для прикрытия, призванными замаскировать на мировой арене реальную работу изобретателей в лабораториях ГРУ Генштаба. Некоторые отголоски этого тайного процесса встречаются в романах Александра Проханова, писавшего об открытии в те годы «альтернативного русского Космоса».

Первотолчок этой работе дал Сталин, выполнявший в политике особую, жреческую функцию, которая началась еще во время его учебы в семинарии, где он стал монахом-отшельником, и впоследствии получил инициацию у белого мага Ленина (выходца из района великой сибирской реки Лены), которого тибетские гуру считали «махатмой».

Самого же Ленина «сделали» мастера из царской «охранки». Многим историкам была известна парадоксальная лояльность этого ведомства к большевистскому вождю, в отличие от жесткого отношения к другим революционерам, но до сих пор этому не находилось адекватного объяснения. А выяснилось следующее – осознав, что «Империя под ударом» именно потому, что прежняя государственная форма уже неэффективна, Чрезвычайная комиссия Охранного отделения загримировала последнего императора в большевистского вождя. А в это время на Урале была расстреляна вся знаменитая террористическая «семья Ульяновых». Впрочем, некоторые исследователи утверждали, что младшему ее наследнику удалось чудесным образом спастись, и действительно, архивные данные свидетельствуют, что пациент Дмитрий Ильич Ульянов умер своей смертью, в московской психиатрической спецклинике только в 1943 году. Тогда же, по причине удачного внешнего сходства, его и положили в «возвращенный из эвакуации» мавзолей. Сам же белый маг, последний император и великий вождь действительно остался «живее всех живых» (а ужаснувшийся своей догадке поэт покончил с собой). Но, дабы не смущать этим впечатлительных соотечественников, он долгое время жил под именем актеров Щукина, Штрауха и т.д., а когда ему наскучило играть самого себя, в августе 1991 года вернулся в родную Сибирь, где возле Шушенского организовал «Церковь последнего завета» и возглавил ее под именем «Виссариона», намекая тем самым на то, чьим духовным отцом он являлся…

После того, как сами большевики поняли, КТО ими правит и окончательно переродились, в России начался НЭП (Новая Эффективная Политика), сопровождавшаяся и новым культурным расцветом. Вот как описывали некоторые его картины архангельские историки в исследовании «Другой Русский Север»:

«За столом, у лампы сидит лейтенант Брусилов и читает журнал «Август» (Примечание: «Август» – общественно-политический и литературный журнал, основан в 1920 г., в Санкт-Петербурге, назван в честь месяца, в котором Санкт-Петербург был освобожден от большевиков (12 августа 1919 г.). И при этом читает Брусилов не что-нибудь, а первые главы из романа Ф.Д. Крюкова «Дикий Дон». Он даже обращается к доктору Стеллеру: «Послушайте, Иван Иванович. А ведь довольно точно пишет этот казак: «После падения Курска организованное сопротивление большевиков прекратилось. Как острая казачья сабля разрезали передовые части Мамонтова и Шкуро вонючее, зачумленное тело Совдепии. Они несли с собой освобождение, излечение от, казалось, уже неизлечимого рака, разъедавшего и губившего Россию. Города и деревни торжественным колокольным звоном встречали своих освободителей…» 

Брусилов протягивает руку к радиоприемнику, усиливает громкость: «…отвечая на вопросы нашего корреспондента, главный режиссер Московского драматического театра Михаил Булгаков сказал, что его пьеса «Дни Турбиных» постоянно ставится не потому что это «его пьеса», а потому что она по-прежнему идет при переполненных залах. Говоря о своих дальнейших планах, он заявил, что труппа театра в ближайшее время приступит к репетициям нашумевшей драмы «Бронепоезд 14-69» Вс. Иванова, рассказывающей об освобождении Сибири от большевиков. Этой же теме посвящен и недавно опубликованный в литературном приложении к «Ниве» роман молодого литератора А. Фадеева «Разгром». 

«…доктор Стеллер: «Мы привыкли ругать наше общество. Иногда оно этого и заслуживает. Но, вспоминая семнадцатый, восемнадцатый и даже девятнадцатый год, я иногда думаю – а ведь повернись все иначе и, может быть, наша реальность стала бы только мечтой. Недостижимой мечтой для сотен тысяч нормальных русских людей.

Лейтенант Брусилов задумчиво выбивает трубку:

- Нет, что вы... Бросьте, Иван Иванович. Наша реальность – это единственно возможная реальность. Ничего другого просто вообразить себе невозможно…»

Самые «пламенные революционеры», впрочем, успели разогреть даже тихую бюргерскую Германию до того, что там случился «пивной путч» – после того, как напали на нее под лозунгами «войны до победного конца», «да скифы мы, да азиаты мы», «да здравствует мировая революция» и т.д. Эти события принято называть 1 мировой войной, хотя она была просто прикрытием большевистской эмиграции на Запад, особенно в Париж, где им не мешали распевать в кабаках «Марсельезу» и организовывать «4 Интернационал». Бежал с ними и черный маг Троцкий, который пытался найти истину на обратной от Тибета (т.е. левой) стороне мира – в мексиканских горах, где и затерялись его следы (розыскная экспедиция обнаружила только именной ледоруб)… 

Однако основные события русской истории происходили на Востоке. ХХ век начался с того, что высадившихся на Японских островах русских варягов аборигены, изолированные от всего мира, сочли богами с волшебных «северных территорий» (Гипербореи) и в ужасе принялись совершать харакири. Доктор Миклухо-Маклай, дабы успокоить туземцев и продемонстрировать дружественные намерения экспедиции, научил их пользоваться самогонным аппаратом. (С этого, заметим, и пошли грязные западные сплетни, что русские, мол, «спаивают» дикие племена…) Однако японцы настолько глубоко заинтересовались этим чудом техники, что впоследствии совершили грандиозную технологическую революцию во всех областях. Марки «Соня» и «Саня» с тех пор известны всему миру. Кроме того, в секретной лаборатории города Герасимово было создано ядерное оружие, испытанное впоследствии знаменитым летчиком Камикадзе на американском полигоне Фукуяма. 

Но собственно Америка была русской уже давно. За последние десять веков, пока на Западе «Второй Рим» безнадежно воевал с «Первым», устраивали крестовые походы и инквизицию, осваивали африканские и азиатские колонии, новгородцы прошли всю Сибирь, исследовали Аляску, Калифорнию, и в XIX веке купили у приблудившихся западноевропейцев т.н. «Новую Англию» и «Новую Голландию», построив на восточном побережье Соединенных Княжеств Америки глобальный центр Ново-Китеж.

Первые поселенцы Нового Света действительно были самыми свободными людьми на планете, они не признавали никаких национальных границ и желали верить только своим путеводным звездам (откуда и пошло их название «STARоверы»). Однако затем они сочли свою страну окончательным «центром мира» и провозгласили независимость от всех остальных. Отцом-основателем этого движения был полевой командир Джохар Умоев, по фамилии которого и была названа их столица. Но ему (а также его современному тезке, зажиточному крестьянину с Техасщины) все же не удалось окончательно промыть мозги мировой бизнес-элите. Она не желала разменивать свое глобальное влияние на национальные уделы, пусть даже и «сверхдержавные». Транснациональные империи Мамонтовых, Морозовых, Рябушинских и т.д. давно уже создали влиятельную международную организацию «Новгородское вече», и все глобальные коллизии безусловно зависят от ее решений. О сиюминутных политических проблемах они рассуждают неохотно, чаще дипломатически отшучиваются, однако стало известно, что сверхзадачей наступающего века они ставят возведение трансконтинентального моста между Старым и Новым Светом.

«Новгород», таким образом, вышел за пределы исторического пространства и преемствовал символическую миссию «Нового Израиля» – с тех пор, как отбил террористическое иго «Третьего Рима». Северным историкам 2017 года действительно было чему удивляться – ведь за тысячу лет ничего не изменилось…